День седьмой

Как все-таки здорово проснуться утром, когда светит солнышко. Вода в соседних ручейках замерзла. Странно, а вчера вечером здесь лед вроде бы не наблюдался. Для того чтобы добыть воду пришлось основательно поработать. Однако в палатке тепло. Пока мы находимся в тени, но на небе ни облачка. Командир с утра подобрел. Даже примус уже раскочегарил. Ходит вокруг палаток с фотоаппаратом и как-то подозрительно поглядывает на все, что движется или просто имеет неосторожность шевельнуться.

Вскоре солнышко заглянуло и к нам. Как здорово. Мы щуримся на солнце как сытые коты. Однако это ненадолго. Слышится зычный голос командира - собрать палатки.

Мы щуримся на солнце как сытые коты.

И вот снова на плечах привычная тяжесть рюкзака. Движемся по тропе. Ее командир еще вчера разведал. Шишкин, как всегда, в эйфории. Он не идет по тропе, а буквально парит над нею. Как только он видит гору, покрытую снегом, так тут же фотографирует ее. Ну, прямо оторваться не может. При этом нас он отгоняет подальше, видимо, чтобы не оскорбляли своим немытым видом девственную чистоту снега.

Как только Шишкин видит гору, покрытую снегом, так тут же фотографирует ее.

У Николая своя причина чесать по тропе во всю мочь. Его дома ждут невставленные пластиковые окна. А также очень "довольная" этим обстоятельством жена. Николай на всякий случай предупредил Шишкина, чтобы он не приближался к его дому, по крайней мере, в течение года. Иначе никто за его, в смысле Шишкина, безопасность не отвечает. В общем, все как обычно, Шишкин с Николаем вскоре скрылись за камнями, ... или за горизонтом, ... или все-таки за камнями... А, какая разница! Короче говоря, мы с Максимом больше не наблюдаем их спин, то есть рюкзаков.

Вскоре мы перестаем наблюдать и тропу! Тропа тоже куда-то исчезла. Мучительно морщим лоб. Потом старательно пытаемся загипнотизировать взглядом камни. Однако ни на одном из ближайших камней тропа не проявляется. Затравленно оглядываемся вокруг. Со всех сторон нас медленно и зловеще обступают отвесные скалы. Они становятся все выше и выше... И в этот момент снизу доносится - "ну вы долго там прохлаждаться будете?" На камнях сразу же проявляются знакомые потертости, и мы бросаемся вслед за командиром.

Следует команда построиться в шеренгу по одному.

Наконец командир объявляет привал. Тут он вспоминает, что нигде не присутствует на фотографиях. Следует команда построиться в шеренгу по одному. Николай запечатлевает нас на фоне горячо любимого командиром снега (и что нас летом в снега занесло - зимы мало, что ли?) И, наконец, нам разрешается снять рюкзаки. Какое блаженство! Как человеку для счастья мало нужно на самом деле.

Долго ли, коротко ли, но является перед нами препятствие в виде мореного вала. Перегородил он всю долину - перевал не перевал, но нечто вроде. Тропа спускается по достаточно крутому кулуару, но мы ведь не ищем легких путей! И Макс смело начинает спускаться в стороне от тропы. При этом он загребает все дальше и дальше от нее в сторону. Я скромно переминаюсь с ноги на ногу на вершине.

Мореный вал.

Командир, поворчав для порядка, что Макс не туда пошел, двигается вслед за ним. Приходится и мне осторожно двинуться вниз. И сразу же ближайший камень, на который я только что опирался, переворачивается и начинает катиться прямо на меня. Тем не менее, я опасаюсь скатиться вниз и боюсь даже шелохнуться. Камень, перевернувшись, легонечко откусывает у меня добрую треть палки и... удовлетворяется этим. Мою ногу он не трогает. Фу-у-у! Кажется, пронесло.

В это время снизу доносится грохот падающих камней. В огромном облаке пыли вниз скатывается Максим. У меня замирает сердце. Однако тут же закрадывается сомнение - а может это так и надо? Максим не переворачивается, камнями его не заваливает. И вообще он достаточно уверенно достигает подножия мореного вала. В голову мне приходит мысль, что это, наверное, существует такой способ спуска с горы. Я просто его пока не знаю.

Тем не менее, командир с Николаем не спешат воспользоваться методом Максима. Они медленно обходят место, где он сорвался вниз и вскоре оказываются около ручья, вытекающего из под камней прямо из мореного вала. Они сбрасывают рюкзаки - и тут начинается цирк! Причем в качестве клоуна выступаю я. Командир кричит - спускайся ниже! Николай при этом советует держаться выше. У меня вообще желание подняться на вершину и спуститься по тропе. Однако моя попытка подняться выше тут же пресекается ими обоими.

Макс все это время сосредоточенно разглядывает свою ногу. До него ни у кого нет дела. Еще бы! Тут такое шоу! Причем абсолютно бесплатно и с прекрасным обзором. Первые места можно сказать. Не прошло и часа, а я, пройдя почти половину ширины мореного вала, наконец, спустился вниз.

К этому времени все отдохнули и, закинув рюкзаки на плечи, двинулись дальше. Пришлось и мне двигаться вслед за ними. Правда Максим снова составил мне компанию - у него болела нога.

Вскоре перед нами возникает развилка. Достаточно натоптанная тропа пересекает ручей и пролегает вдоль склона горы. Вторая... ее почти не видно. Однако далеко внизу явственно просматривается ее продолжение.

Командир уверенно утверждает, что верхняя тропа наверняка выводит к прижиму, а еще скорее - к отвесному обрыву. И... уверенным шагом двигается именно по этой тропе. Да-а ... Это вполне в его стиле! Приходится тащиться за ним. Однако Шишкин вскоре резко сворачивает к ручью и спускается вниз по обрыву, пока он не стал совсем отвесным.

Мы, ласково высказывая все, что думаем об этих маневрах командира, следуем за ним. Теперь мы двигаемся прямо по ручью вверх. Правда в этом месте ручей больше напоминает водопад. Хорошо, что камни позволяют переползать по нему почти не замочив ноги. И почему, когда карабкаешься вверх, рюкзак сразу же тяжелеет?

Привал на тропе.

Завершив гимнастические упражнения, мы бодро пошагали по тропе. С этого момента она неуклонно спускается вниз. Если бы не рюкзаки, то этот спуск можно было бы назвать прогулкой. Ручей почти сразу же скрывается под камнями. Я обратил внимание, что если не отрываться от рюкзака Николая, то идти гораздо легче. Более того! Отдыхать тоже удается вместе со всеми. А это означает, что когда нас догоняет Максим, мы уже отдохнувшие. В том числе и я. В общем, его появление означает команду "подъем", что командир и делает ровно через 30 секунд после появления Максима.

Вскоре мы из зоны камней и редких кустиков березки и ивы спускаемся к берегу реки Мажой. Здесь уже растут настоящие деревья. Иногда между деревьями растут палатки. После нескольких часов непрерывного созерцания камней и снегов вид загорающих на надувных матрасах женщин и детей вызывает чувство легкой зависти. Палыч, встретив неподалеку парочку и объясняя дорогу, называет их матрасниками. Зря он это сказал...

Ну, ладно. Идти приходится по берегу реки. Из под камней вытекают ручьи и тут же, буквально через метр впадают в реку. Похоже, здесь везде так - наверху камни, а вода появляется на поверхности непосредственно у реки. Впереди уже виднеется озеро.

Мажойское озеро.

Озеро оказывается заполненным плавником. По берегам видны подтопленные деревья. Явно видно, что уровень озера недавно значительно поднялся. Шишкин объясняет это недавним землетрясением. В результате огибать озеро приходится без тропы, непосредственно по камням, лежащим на его берегу.

Продолжение следует.

<< >>